Собака Баскервилей из села Кукуево - Елисеев Александр Владимирович

— Сливок нет, — сообщил зампрокурора, протягивая мне чашку, а вторую, ухватив за блюдце, в два шага донес до противоположного угла кабинета и опустился в свое чудесное кресло, — сахар клади!

Я помешивал ложкой горячий напиток, обычно кофе не пью, давление с детства высокое, но обижать отказом гостеприимного хозяина не хотелось, пришлось отхлебнуть. Кофе был неплох, ну да я мало что в нём понимал.

— Сергей, — начал разговор Баграмян, — ты у нас почти неделю уже… Как тебе тут вообще?

— Сегодня ровно неделя, — улыбнулся я и снова глотнул кофе, — да нормально вроде.

— Просто я подумал, человеку из большого города, где жизнь кипит событиями, у нас работать скучно, наверное, нет?

Интересно, к чему это он? Я пожал плечами:

— У меня выбора особого не было. В городе нет вакансий, а в области другие варианты — ещё большая глушь, — и спохватился, не обидится ли на меня Баграмян. На всякий случай решил извиниться.

Зампрокурора улыбнулся:

— Не извиняйся. Я понимаю. Сам, когда сюда приехал, первый год от тоски шакалом выл. Потом женился, ребенок родился, пообвыкся как-то. К месту привык, к людям, к темпу жизни.

Я смотрел на Баграмяна и пытался понять, к чему весь этот разговор.

— А работа как продвигается? По убийству Герасимова накопал что-нибудь? — равнодушным голосом спросил Баграмян.

Ага, вот оно! Проявился интерес. Может, это всё-таки Баграмян рылся в моем столе?

— Да ничего особенного пока, стандартный набор версий, пока ни одна не подтверждается, — стараясь говорить будничным голосом, ответил я, и немного рискнул. — А что это вас вдруг дело по убийству Герасимова так заинтересовало?

Баграмян немного растерялся и стал объяснять:

— Да, понимаешь, думал, может, помочь чем нужно? Всё-таки ты молодой, работаешь недавно, у нас новичок. А ещё милиционеры вчера спрашивали, почему их не подключаешь. Я подумал, может, тебе посодействовать, подсказать…

— А чего их подключать? Они ж не электроприборы. Сами должны знать свои оперативно — розыскные обязанности, — ответ у меня вышел немного резковат.

Однако Баграмян дружелюбно засмеялся и сказал, что раз я такой боевой, то наверняка и сам справлюсь, но если что, пусть не стесняюсь и сразу обращаюсь к нему, и вообще, чтобы держал его в курсе, всё-таки дело такое для их города громкое и значительное, как гласит закон, «имеющее общественный резонанс», а прокурор у нас человек крайне занятой и не всегда располагает временем, поэтому можно и нужно обращаться к нему, Баграмяну. Я понял, что аудиенция закончена, поблагодарил за кофе, попрощался и вышел. Нет, ну прямо все хотят мне помочь, сначала Кондурин, теперь Баграмян. Лучше подскажите мне, кто вещдоки вскрывал, а главное, зачем? Не снимать же теперь отпечатки пальцев со всех сотрудников. А вот насчёт оперативников Баграмян прав, за три дня, я их видел только один раз на осмотре места происшествия, надо будет их озадачить, если найдем зацепку. А попусту чего с ними разговоры разговаривать, если бы чего накопали, давно бы объявились, чай, не мальчики, понимают, что нужно любую улику в процессуальную форму облечь, а сделать это могу только я — следователь, ведущий дело.

Вернувшись к себе в кабинет, я вытащил из сейфа папку с материалами дела, пересмотрел их и в очередной раз попытался проанализировать факты. С очень большой вероятностью можно было утверждать, что убийство Герасимова совершено не с целью ограбления: тому свидетельствовали оставшиеся нетронутыми деньги и ценности; не типичный для грабителя способ лишения жизни (скорее бы ударили ножом, или оглушили тяжелым предметом); к тому же, человек, поздно вечером выгуливающий собаку, не самая удачная цель для грабителя — вряд ли с собой у такой жертвы много денег, сотовые телефоны тут большая редкость, пейджер дорогой модели тоже. Убийство с целью похищения собаки — вообще чушь, собака не такой ценности, чтобы серьёзно рисковать и куда её девать потом, подпольно производить щенков что ли? Нет, это — не вариант. Версия, что убийство связано с бизнесом потерпевшего пока не подтверждена ничем, одни домыслы. К тому же, откуда убийца знал, во сколько этот Герасимов пойдет пса выгуливать? Судя по показаниям родственников и сослуживцев, он особой пунктуальностью не отличался.

Вообще, вполне логично было бы копать отсюда. Кто мог знать, во сколько потерпевший соберётся на прогулку? Допустим, жена, это раз. Вероятно, кто-то ещё… Как узнать об этом? Он мог сказать кому-нибудь по телефону, что вот, мол, собираюсь с собакой. Мог? Мог. В квартире телефона нет, недавно переехали, не успели ещё поставить. Номера, сохранившиеся в его сотовом, проверяли — ничего особенного, звонил в свой комплекс «Олимп» и в магазины, узнавал, как дела обстоят. А больше и никаких звонков, воскресенье, все отдыхают, чего попусту дорогостоящие минуты тратить… Ладно, это пока оставим на первое. На второе мы имеем подозрительный пристальный интерес к расследованию со стороны некоторых должностных лиц, а также попытки неизвестного лица найти неизвестный же предмет, сначала на месте происшествия, потом в моём столе. Какой-то предмет, который, возможно, был у покойного, а я не нашел? Возможно…

Дверь распахнулась с громким хлопком. В кабинет быстро вошел Зосимыч, на ходу препираясь с каким-то мужиком в дубленке и дурацкой шапочке-петушке. Разговор шёл на повышенных тонах, где-то около шести баллов по штормовой шкале старшего следователя Зосимыча. Мужик размахивал руками. И без того собранные с трудом «в кучу» мысли, окончательно улетучились. Не в силах сдержать раздражение, я с силой швырнул на стол ручку, отчего колпачок упал, отскочил от столешницы и, срикошетив о стену, улетел в неизвестном направлении. Я с чувством выматерился. Зосимыч осадил разговор, вытолкал мужика в петушке за дверь и виновато пояснил:

— Директор базы. Я ему тут сдал в холодильник на хранение вещдоки — мороженое, четырнадцать тон. Вот он теперь недоволен тут. Забрать требует. А я куда дену, забодай его кальмар!

От неожиданной анекдотичности ситуации я, не сдержавшись, в голос захохотал. Зосимыч обрадовался моей непосредственной реакции и добавил:

— Тут тебе ответ на запрос пришёл из сотовой компании. Я к себе в бумаги спрятал на всяк, а то у тебя, говоришь, чехарда в столе происходит.

— Спасиб огромный! — я взял протянутые листы и углубился в чтение.

Первый лист содержал список входящих и исходящих номеров за пятницу, субботу и воскресенье, второй — фамилии владельцев тех из номеров первого списка, которые были абонентами запрошенной компании. Начал я с конца, то есть с воскресенья и стал сравнивать номера и время звонков из документа с теми, которые были у меня выписаны на листок из памяти герасимовского сотового. Через минуту я едва не заорал: «Бинго!» на весь кабинет — один из номеров, на который звонил погибший в воскресенье за три часа до предполагаемой смерти, не имелся в телефоне, а значит, был стёрт либо кем-то ещё до обнаружения трупа, либо самим Герасимовым. Я глянул на второй лист. Двойной джек-пот! Владелец телефона — Зятченко Станислав Петрович, председатель совета директоров Средневолжского пивзавода был мне известен по списку приятелей и деловых контактов Герасимова, я даже собирался вызвать его на допрос, правда, где-то в последнюю, или предпоследнюю очередь. Что ж, придется эту очередность перекроить.

Сотовый Станислава Петровича ответил сразу, как будто Зятченко ожидал звонка.

— Алло, слушаю, говорите, алло! — быстрым и как будто испуганным голосом проговорил абонент.

— Добрый день, мне нужен Зятченко Станислав Петрович.

— Я слушаю. Кто это? — голос вмиг сделался раздраженным и грубоватым.

— Это вас из прокуратуры беспокоят. Следователь Виноградов Сергей Егорович.

Трубка молчала.

— Я бы попросил вас явиться ко мне на допрос, сегодня, или хотя бы завтра. Когда вам удобно? Это касается убийства Герасимова.

Трубка ожила:

— На какой ещё допрос? Я тут при чем? Вы что ещё выдумали?! — голос балансировал на гране крика. — Никуда я не пойду, я занят, у меня срочное совещание.